ПОРТАЛ - МИР ДЖЕКИ В РУНЕТЕ
ПОРТАЛ - МИР ДЖЕКИ В РУНЕТЕ
ПОРТАЛ - МИР ДЖЕКИ В РУНЕТЕ

Новый век...

                     ...Новый МИР!

"Когда я смотрю фильмы с Джеки, я хочу стать им!"
                           Квентин Тарантино

Подписка на рассылку наших новостей с subscribe.ru:
Рассылка новостей с Subscribe.Ru

 Архив рассылок на subscribe.ru 
Рассылка 'Новости официального российского сайта Джета Ли'
  Login:  
  Password:
 Зарегистрироваться ! 
 Забыли пароль? 
  Email:  
  Пароль:
 Прочесть инструкцию
Количество Участников JC Российского Клуба: 15499

Количество Активных: 39

17 "Железный Джеки Чан"
О Джеки Чане легенд ходит не меньше, чем о Брюсе Ли. Вот три самые главные: 1. Вместо положенных девяти месяцев Джеки Чан провел в материнской утробе целый год. 2. Джеки Чан целых пятнадцать лет прятал от поклонников и журналистов свою законную жену и сына. 3. Джеки Чана невозможно победить. Он вечный и бессмертный. В последнем утверждении есть доля правды – на протяжении всей своей кинокарьеры он снимал и играл только в кассовых фильмах, каждый из которых собирал полные залы по всей Юго-Восточной Азии.
Playboy: И вот, она, Слава! Ощущения?
Чан: Да никаких. По правде сказать, за все эти годы, что я работаю в кино, мне довелось пережить много моментов триумфа. Ведь столько всего я достиг, если вспомнить… Я побил все рекорды кассовых сборов в Гонконге, на Тайване, да и по всей Юго-Восточной Азии… Я был награжден престижными премиями, был назван в числе самых знаменитых китайцев мира. В общем, много всего было. Мои фильмы рассказывают обо мне всему миру. И, когда я стою в каком-нибудь международном аэропорту, ко мне подходят разные люди – арабы, израильтяне, европейцы… Этого было трудно достичь, но это как раз то, к чему я стремился. Теперь мне нужна новая цель, над которой я бы мог упорно работать. Мне неинтересно почивать на лаврах. Самое время снять фильм про любовь.
Playboy: Раньше вы умудрялись быть и режиссером, и продюсером, и актером, и монтажером. Но в Голливуде существует жесткое разделение труда. Как вы приспосабливались к тамошним условиям работы? В особенности – к требованиям по технике безопасности? Очевидно, вам не разрешали рисковать жизнью во время исполнения трюков?
Чан: У меня достаточно свободы для того, чтобы делать все так, как я захочу. Все уже не так, как было пятнадцать лет назад, когда я впервые приехал в Америку и меня там никто не знал. Помню, один журналист, который брал у меня интервью, спросил: «Так как вы сказали вас зовут? Джеки Чан? Новый Брюс Ли?» Сейчас такого больше нет. Продюсер, режиссер, актеры – все мои почитатели. Сейчас мое слово имеет вес, я могу влиять на все, что происходит на съемочной площадке.
Playboy: То есть вы и сейчас контролируете все на съемочной площадке?
Чан: Сходите посмотреть фильм — и сами увидите. На сто процентов мое собственное произведение, фирменный джекиЧановский стиль. Вернее, английские диалоги и кое-какие сюжетные линии они там дописали, но в основном эффектные сцены и всякие трюки - мои. И успех пришел, уж, конечно, не из-за американизации, а как раз благодаря тому, что я сделал отличный коктейль из американской и китайской культуры. Обалденная смесь получилась: вкус — специфический, пальчики оближешь! Но я при этом понял еще вот что: если мы будем пытаться подделываться под Запад — из этого ничего не выйдет. Мы не можем в этом с Западом конкурировать.
Playboy: Почему? Технология недотягивает?
Чан: Не только. Всякие есть проблемы. Представьте себе, что какой-нибудь крутой американский актер приехал в Азию и хочет делать здесь карьеру. Может он конкурировать с нами? Никогда. Он ведь даже языка не знает. Одно это чего стоит. Наш зритель к этому не привык. С другой стороны, если мы сделаем американский фильм, где будут играть одни китайцы, он будет обречен на провал. Я думаю, что мои «Разборки в Бронксе» лучше, чем многие американские фильмы. И «Кто я?» тоже лучше. Я думаю, что двуногие из моих фильмов сделаны лучше, чем американские фильмы. Даже лучше, чем «Час пик». Но кассовые сборы в Америке показали, что эти фильмы не годятся для американской аудитории. «Разборки в Бронксе» собрали в Соединенных Штатах всего $34 миллиона за целый сезон. А «Час пик» сделал те же $34 миллиона за первые три дня проката. И сейчас кассовые сборы уже перевалили за миллиард. Я что хочу сказать — нам нельзя копировать американское кино. Потому что на их территории мы американцев обставить не сможем.
Playboy: Но при этом вы считаете возможным слияние западной и восточной культуры? А вам не кажется, что сегодня Запад занимает слишком доминирующую позицию? Что он так или иначе победит?
Чан: Ну... меня-то он не победит. Я готов позаимствовать их сильные стороны. И они тоже могут кое-чему у меня поучиться. Наши культуры должны идти рядом, плечом к плечу. Другое дело, что мне трудно найти режиссера, который понимал бы, в чем его задача, который понимал бы, на по я способен, что я могу. Когда мы начали работать над фильмом «Час пик», у нас в команде был один человек — главный оператор. Умудренный годами профи. Так вот, он все время смотрел на меня сверху вниз. С высоты своего положения. Кончилось тем, что у нас с ним произошла стычка. На словах, конечно. В результате ему пришлось уйти и я доделал все сам. Просто я знал гораздо больше, чем он. Допустим, ты главный оператор, хорошо, но что ты знаешь о монтаже? Ничего! Что ты знаешь о постановке драк? Ничего! Что ты вообще знаешь о рукопашном бое? Да ничего! Короче, я сам заканчиваю редактуру и монтаж, потом показываю ему готовый фильм. Он смотрит — и без конца только одно и повторяет: «Боже мой! Господи помилуй!» Потом подбегает ко мне, пожимает руку: «Джеки, ты — гений!» В общем, я просто показал Голливуду, на что способен. Когда снимаешь кино в Америке, у тебя есть главный оператор, главный художник, главный редактор. Слишком много народу. У нас в Азии все по-другому: кино делает один человек. Нас не проведешь. О том, как делать фильм, мы в Азии знаем все.
Playboy: Китайские актеры-кунфуисты часто играют в Америке негодяев. Многие считают, что это оскорбляет национальные чувства китайского народа. Что вы об этом думаете? Чан: Я думаю, что у нас в Китае слишком сильно развит комплекс собственной неполноценности. Что вы имеете в виду, когда говорите про «национальные чувства китайского народа»? Если ты настоящий актер, то должен попробовать разные роли. Здесь все зависит от того, хочешь ли лично ты сниматься в этой роли или нет. Лично мне такие роли неинтересны. Мне сейчас интересно сыграть в фильме про любовь. Вот и все. А если кому-то нравится сниматься в роли мерзавца, то почему бы и нет? Кстати говоря, во многих тайваньских и гонконгских фильмах европейцы тоже играют разных злодеев. Но нас же никто не обвиняет в том, что мы хотим обидеть европейцев. Брюс Ли как следует колотил и японцев, и американцев, но ни японцы, ни американцы на это почему-то не обижаются. Так что это все наши китайские комплексы. Playboy: Вам нравится быть звездой?
Чан: Естественно, нравится. Устал ли я от этого? Да, в какой-то степени можно сказать, что устал. Иногда я даже подумывал уйти на покой. Но все-таки мне нравится жить так, как я живу. Playboy: Отчего вы устаете больше всего? Папарацци?
Чан: Нет... Просто мне все время приходится держать ответ перед самим со- бой. Я думаю о том, в какую сторону я должен меняться, как мне продолжать свою карьеру. Журналисты всегда были ко мне благосклонны. Да я и сам по себе не давал им повода писать обо мне скандальные статьи, Раньше, правда, у меня бывали проколы. Я тогда был молодой, успех вскружил мне голову, и я вел себя не всегда безупречно. Теперь я изменился. У меня устоявшийся ритм жизни. И самое главное для меня — снимать кино. На время съемок я забываю о себе. Все отходит на второй план.
Playboy: Вы прожили долгую жизнь в кинематографе. Доводилось вам испытывать трудности? Как вы их преодолевали?
Чан: Не было такого фильма, когда бы у меня не возникало трудностей. И в начале, и в середине, и ближе к концу. То, что вы видите на экране,— только парадная сторона. А есть еще и другая: когда я часами сижу в монтажной, в сотый раз пересматривая не понравившуюся мне сцену, когда я изо всех сил напрягаю мозги, стараясь придумать хороший переход от одного эпизода к другому, когда, наконец, я запираюсь у себя в кабинете и плачу от отчаяния. Этого никто никогда не видел и не увидит. К счастью, мои фильмы никогда не проваливались. Некоторые из них не очень хорошо шли на Тайване, но зато пользовались популярностью в других странах. Они редко когда делали плохие сборы. Наверное, мне везло.
Playboy: У вас очень большая нагрузка, и все-таки вы везде успеваете, что удается далеко не всем звездам. Как вы справляетесь со своими эмоциями?
Чан: Если я берусь что-то делать, я всегда стараюсь сделать это хорошо. Это моя цель и мой принцип вот уже много лет. Скажем, сегодня вы пришли брать у меня интервью. И я считаю, что должен дать вам исчерпывающий ответ на каждый ваш вопрос. Даже если у меня сегодня плохое настроение. Ведь в конце концов я сам назначил вам эту встречу. Даже если я сегодня поссорился со своей подружкой и у меня из-за этого плохое настроение, я не считаю себя вправе сидеть тут перед вами с кислой физиономией. В противном случае у вас сложится обо мне неприятное впечатление, вы обо мне плохо напишете и в конце концов я создам себе имидж неприятного человека. Поэтому, если уж я решил дать интервью, то должен сделать это как можно лучше. Это тоже своего рода работа. Потом — пожалуйста, можно пойти заняться и своими проблемами. А проблем разных у меня полно.
Playboy: Как вам удается все время поддерживать себя в форме? Энергия из вас бьет ключом. Откуда она берется?
Чан: Не знаю. Я часто думаю: на свете есть много людей, которые хотели бы стать Джеки Чаном. Но у них почему-то ничего не получается. А я уже и есть Джеки Чан! Так почему бы мне не идти дальше? В глазах масс-медиа, как и в глазах моих фанов, я уже перестал быть звездой. Они считают меня своим другом — и даже частью национального достояния. Китайцы во всем мире думают: «Джеки Чан — это наш парень». Ради них я и стараюсь достичь чего-то большего. По правде сказать, сегодня я уже не делаю фильмов ради денег. Я делаю их для того, чтобы прославить китайский народ. Вот недавно меня поставили на обложку журнала Time. А этого за деньги не купишь. Сегодня я работаю для того, чтобы поднять престиж китайского кино.
Playboy: Почему в вас так силен дух национального самосознания?
Чан: Раньше я снимал кино только ради денег, и ни для чего больше. Мне не важно было, принесут ли мои фильмы славу китайскому кинематографу. Я просто хотел заработать денег. Постепенно я стал замечать, что мои фильмы нравятся детям. И перестал делать жестокое кино. Потом я начал время от времени навещать сиротские приюты, помогать людям, пострадавшим от наводнения. В общем, каждый год я нахожу время и деньги для благотворительности. Теперь, когда у меня есть деньги, я хочу помочь нуждающимся. Так мало-помалу я стал задумываться: «А для чего я теперь снимаю свои фильмы? Ведь они уже не нужны мне для того, чтобы прокормить себя и свою семью». Так я стал делать кино для того, чтобы принести славу моему народу. Я хочу сделать что-то такое, чтобы мое доброе имя осталось в памяти следующих ста поколений. Или десяти тысяч поколений. Я хочу, чтобы люди уважали моего отца. Чтобы мой сын гордился тем, что его отец — Джеки Чан. Чтобы Линь Фень Джиао, мою жену, люди уважительно называли «госпожа Чан». Я хотел бы, чтобы моя семья имела свое лицо. Чтобы мной гордились мои друзья. А если брать выше, хочу, чтобы все китайцы могли сказать: «У нас есть Джеки Чан». И чтобы я сам мог сказать: «У нас есть китайское кино». Многие этого не понимают. Человек в первую очередь заботится о собственном пропитании и о пропитании для своей семьи. Когда же у него появляется машина, дом, счет в банке, когда ему больше не нужно думать о пропитании — только тогда он начинает задумываться о таких вещах, как благотворительность и доброе имя.
Playboy: Вы приветствовали воссоединение капиталистического Гонконга и социалистического Китая?
Чан (на минуту задумавшись): Да, конечно. Я — за единый Китай. Мне не нравится, когда китайцы сражаются с китайцами. Я не силен в политике, но знаю, что, если все китайцы объединятся,— это будет самая могущественная страна в мире. После того как Гонконг воссоединился с Китаем, Макао тоже стало задумываться об этом. И я только рад этому. Но, когда Китай угрожает Тайваню ракетами, мне становится грустно. Это нехорошо. Китайцы должны объединиться. Если между нами есть какие-то противоречия, мы должны просто сесть и поговорить друг с другом. Ведь война — это не просто ты дал мне пару раз по физиономии и я тебе ответил тем же. Во время войны пострадают тысячи людей, которые вообще ни в чем не виноваты. В мире и так много случается всяких природных катаклизмов, с которыми людям приходится бороться. Зачем же создавать катаклизмы своими собственными руками?
Playboy: Помимо благотворительности как еще вы распоряжаетесь своими деньгами?
Чан: Очень неразумно. Из меня получился плохой бизнесмен. Чем только я не пробовал торговать — носками, автомобилями, запчастями для этих автомобилей, одеждой. И всегда терял деньги. Большие бабки мне приносило только кино. Но у каждого человека есть мечта. Я всегда мечтал разбогатеть и открыть свой гараж. И вот я открыл гараж. Конечно, тоже потерял на этом большие деньги. Зато мечту осуществил. Вообще я кучу денег потратил на разные мечты. Это в конце концов отбило у меня охоту ко многим занятиям. Но, по крайней мере, я знаю, что такое сбывшиеся мечты.
Playboy: У вас есть семья, любовь, карьера, дружба. Какую из этих сфер вашей жизни вы считаете наиболее важной?
Чан: Работа прежде всего. Хотя, может быть, не совсем так... (Погружается в глубокие раздумья.) Нет, в любом случае работа стоит на первом месте. Потом друзья, потом семья — жена, сын, родители. Почему так? Сейчас объясню. Потому что, если бы не было работы, нам бы нечего было есть, а значит, я потерял бы семью. На втором месте стоит дружба, потому что я много путешествую и, где бы я ни оказался, везде нахожу друзей, на которых могу положиться. Когда я уезжаю с Тайваня, мои тайваньские друзья заботятся о моей семье. Когда я сам приезжаю в какую-нибудь страну, мне опять помогают мои друзья, которые живут в этой стране. Логично?
Playboy: Почему вы так долго прятали от всех вашу жену?
Чан: Я ее не прятал. На самом деле это она хотела спрятаться. А все думали наоборот. Началось все с того, что две мои японские поклонницы покончили жизнь самоубийством после того, как до них дошел слух о моей женитьбе. Одна бросилась под трамвай, другая отравилась. Тогда моя жена Линь Фень Джиао сказала мне: «Это твоя карьера. Не думай обо мне. Я спрячусь, и обо мне никто не узнает. Ты скажешь всем, что у тебя нет жены». Многие годы мне приходилось лгать. Это было тяжело. Все это время я отрицал, что женат. Даже если меня спрашивали об этом прямо. Для того чтобы покрыть предыдущую ложь, мне приходилось придумывать новую. Ложь нагромождалась на ложь. И через пятнадцать лет я понял, что дальше так продолжаться не может. Я хотел сказать правду. Однажды я о чем-то разговаривал со своим сыном, которому в то время исполнилось восемь или девять лет. И вдруг он сказал мне: «Не беспокойся, па. Я никому не скажу, что ты мой отец». У меня внутри тогда все перевернулось. Сколько же мне еще придется их прятать?! К тому времени многие из моих прежних поклонниц уже выросли, у них появились семьи и дети. А мои новые фаны были в основном еще в подростковом возрасте. И я решил, что настало время сказать правду.
Playboy: В интервью журналу Тime вы сказали, что, возможно, сын станет вашим преемником. Это правда?
Чан: Посмотрим, какие у него самого будут планы, когда ему исполнится восемнадцать. Сейчас я хочу, чтобы он получил хорошее образование.
Playboy: Он сейчас на Тайване?
Чан: Нет, в Штатах. Он давно хотел поехать в Америку, но я его не пускал — хотел, чтобы он сначала как следует выучил китайский. Теперь он уже вряд ли забудет свой родной язык, поэтому спокойно может учить английский.
Playboy: Вам сорок четыре года. Вам уже приходилось сталкиваться с «кризисом среднего возраста»?
Чан: Конечно, да. Но, к счастью, я сам занимаюсь постановкой сцен рукопашного боя в своих фильмах. Так что, планируя эти сцены, я прикидываю, что смогу сделать, а что — нет. Я знаю, как высоко я могу подпрыгнуть, как долго могу бежать и как быстро наносить удары. Актеры часто преувеличивают свои возможности, а потом, когда доходит до дела, выясняется, что они не могут сделать того, что сами пообещали. В результате — кризис самооценки.
Playboy: Почему ни в одном из ваших фильмов нет постельных сцен?
Чан: Потому что их смотрит слишком много детей. Я считаю, что у меня есть ответственность перед обществом. Все, что происходит на экране, может повлиять на подрастающее поколение. И я стараюсь проявлять осторожность.
Playboy: Голливуд часто использует эротику для увеличения кассовых сборов, Вы не собираетесь прибегнуть к этому приему в вашем следующем фильме? Это же будет фильм про любовь.
Чан: Специально для увеличения кассовых сборов — нет.
Playboy: Вы признались в том, что женаты. Но на протяжении пятнадцати лет ходило много слухов о ваших романах. Этим слухам можно верить?
Чан: Слухи есть слухи. Если вы что-то слышали о каком-то романе, вы не должны этому верить от начала до конца. Но и совершенно не верить тоже не стоит. Я не святой. Такой же человек, как Билл Клинтон. Люди совершают ошибки, чтобы потом их исправлять. Но я уже больше не тот плохой мальчик, что был раньше.
Playboy: Многие кинокритики считают, что гонконгские актеры, делающие карьеру в Голливуде, играют стереотипно, одних и тех же персонажей. Вы тоже так думаете?
Чан: Да. Приходится признать, что это действительно так. И это, кстати говоря, одна из причин, почему я хочу вернуться на азиатский рынок. Азия сделала меня знаменитостью, и я не хочу ее предавать. Кроме того, только очень немногим фильмам дано покорить весь мир. Такие фильмы, как «Титаник», которые могут завоевать весь мир, появляются очень редко. Но даже «Титаник» в Сингапуре смотрится по-другому. Когда я посмотрел его в переводе на китайский, он меня разочаровал. Большинство фильмов не могут преодолеть языковых барьеров. Вот «Час пик», например, я снимал в расчете на американского зрителя. Он не годится для азиатского рынка, потому что английский язык все еще остается здесь большой проблемой. В фильме есть много мест, которые китайский зритель просто не поймет. Поэтому я хочу делать азиатское кино, работать для своего зрителя.
Playboy: То есть вы не хотели бы довести свой английский до совершенства и остаться в Голливуде?
Чан: Нет, нет и нет! Я люблю сам выбирать сценарии, а не подстраиваться под них. Сегодня меня радует, что это Голливуд нуждается во мне, а не я в нем. После того как мне удалось снять там кассовый фильм, стали поговаривать, что я собираюсь остаться и делать голливудскую карьеру. Еще раз скажу «нет». Я возвращаюсь в Азию и буду работать здесь. По правде сказать, сегодня у меня такая ситуация: буду снимать кино — хорошо, не буду — тоже неплохо. Фильмы для меня — как игра. Я играю своими фильмами, а не они играют мной. Деньги мне больше не нужны. И я уже не прыгаю от радости, что мне удалось достичь таких «небывалых успехов».
Источник: Playboy (август, 1999)

Дата и время публикации: 16/11/2001 17:57:28


Опубликовал: anaesthesia



Результат голосований:

График результатов голосований по данному документу
График результатов голосований по данному документу

Рейтинг: 10

Всего проголосовало: 3
Дата последнего голосования: 16/11/2001 17:57:28


Поставьте Вашу оценку :
  


  
Страницу просматривали - 2889 раз.

Добавить Ваш комментарий:
Ваш комментарий:
Ваше имя:
Ваш email:
Проверочный код, сколько будет 2+2, напишите цифру:
Комментарии:
Предыдущая Следующая



ПОРТАЛ - МИР ДЖЕКИ В РУНЕТЕ
Официальный Российский Сайт Саммо Хунга - Российский Клуб Саммо Хунга
Официальный Российский Сайт Джета Ли - Российский Клуб Джета Ли
Российский Сайт Джона Ву - Российский Клуб Джона Ву
Российский Сайт об Акире Куросаве

Реклама на сайте


© 2001 - 2019

Rambler's Top100